Художник Александр Махов.

"Наш дом - там, где крутятся Вселенные…

Картина Александра Махова, которая дала название этой заметке, пропала. Как, впрочем, и еще несколько десятков его картин. Многие из них украдены - в самом прямом смысле этого слова, а это были работы 60-г.г., которые могли бы стать музейными ценностями!

Около тридцати картин после перестройки были вывезены за рубеж «друзьями» с обещаниями «продадим – пришлем тебе денег», двадцать картин «уплыли» в руки неизвестному банкиру, оплатившему лишь несколько процентов от их стоимости.
Художник – а Махов настоящий Художник – не торговец. Он небожитель, сохранивший драгоценную детскую способность принимать мир как сказку, он верит людям, верит в Судьбу, он просто Верит… Даже не знаю, когда Александру было больнее: когда он узнал о предательстве бывших коллег, об обмане толстосума или когда несколько лет назад он был вынужден временно прекратить работу над своими картинами, чтобы потесниться и освободить лишние квадратные метры для внука.
Он и сейчас не имеет собственной мастерской и работает в тесной квартирке на окраине Москвы, деля ее со всеми своими домочадцами.
Возможно, кто-то обиделся бы на такую Судьбу. Но только не Александр. Он уверен, что нельзя «злиться на зло» - так оно только приумножается. Нужно быть выше зла, а это так просто, ведь настоящий дом для человека – там, где крутятся Вселенные.
Когда смотришь на картины Махова, другого и не приходит в голову. Все они буквально пронизаны светом. Что это? Свет звезд, свет добра, свет разума?

Или все это вместе? Каждая его картина – это целая притча, смесь сна и яви, реальной жизни и воображения, в каждой – глубокий философский смысл, и картины настолько красивы, что от них трудно оторвать взгляд. Многие работы художника имеют счастливую судьбу и украшают собой достойнейшие собрания живописи: «Музей русского искусства» в Монжероне во Франции, «Галерею Кристель» в Финляндии, коллекцию Р. Биссера в Германии, «Музей современного искусства России» в Нью-Йорке, а также многие частные коллекции в России и за рубежом.
Но путь к признанию отнюдь не был усыпан цветами. После института Александр трудился в издательствах «Иностранная литература», «Московский рабочий», «Терра», «Вагриус», оформил около 500 книг. Работал на студии «Совэкспортфильм», делал киноплакаты, в том числе к фильму Романа Балаяна «Полеты во сне и наяву», оформил 4 спектакля в театре Гедрюса Мацкявичуса… Было и еще много работ и проектов, но самое главное происходило не на официальной работе: приходил домой, лежал 40 минут, отвернувшись к стене, чтобы забыть, чем занимался днем, а потом, ночью, писал картины.
Осенью 1973 года он вошел в Лианозовскую группу, лидером которой был Оскар Рабин – злейший враг чиновников от искусства, ставший в наши дни лауреатом Госпремии РФ и востребованным, дорогим художником. Именно Рабин отговорил Махова от участия в знаменитой «Бульдозерной выставке» на пустыре в Беляево. Однако, в выставках на Малой Грузинской, на которые ходила практически вся культурная Москва, Александр участвовал постоянно. В 1980-м году художник принял крещение, начался новый этап его творческого пути. Я интересуюсь, как Александру удается наполнять картины внутренним сиянием, может быть, это какая-то специальная техника или особые краски? Оказывается – ничего подобного. Краски – самые обычные, масляные, кисти тоже продаются в любом художественном салоне. Но что же тогда? Откуда этот чудесный свет?
По признанию Махова, сюжеты картин просто возникают у него в голове: перед внутренним взором открывается новый образ. Причем произойти это может где и когда угодно: ночью во сне, днем в метро, иногда образы сыплются как из рога изобилия, и художник едва успевает воплотить их в реальные картины, а порой подолгу не посещает ни одна идея – и тогда кисти не касаются холста. Бывает и так, что основой для будущей картины становится не образ, а поэтическая строка, литературный отрывок, библейский сюжет, высказывание древнеиндийского философа… Да, Александр Махов имеет отличное образование: он закончил сначала художественную школу, где учился, кстати, с известным бардом Сергеем Никитиным, а потом - в Московском полиграфическом институте по специальности художник-плакатист. У него были замечательные наставники: Бурджелян и Митурич в институте, позже - Сидур, Силис, Лемпорт, еще позже – Рабин. Но ведь никто из них не учил его рисовать звезды! «После того, как картинка появилась у меня в голове, - говорит художник, - рука сама бегает по холсту, как мне удается рисовать звезды, я и сам толком не знаю.» Кто же водит вашей рукой, Александр? Как кисть первый раз легла к вам в руки? Оказывается, что никто из родителей, дедушек-прадедушек даже близко к холсту не подходил. А Александр начал рисовать «вдруг» - примерно с трех лет. И рисует по сей день – сейчас ему за шестьдесят. И все эти годы в его жизни не было ничего случайного: все крутые повороты Судьбы имели свое значение и отразились в творчестве художника. Когда-то давно Махов сказал, что «живопись – это рассуждение о жизни красками», и это высказывание определило всю его дальнейшую творческую судьбу, ибо все его картины, какими бы фантастическими и волшебными они ни казались, - именно о жизни. О скоротечной жизни на Земле и о вечной жизни души, о наших горестях и радостях, о надежде и отчаянии, и конечно – о любви.
По каким бы тропам ни проходил путь Александра Махова, он мог бы сказать о своей Судьбе словами одного из своих любимейших поэтов - Арсения Тарковского: «Звезды падали мне на рукав»."